МИФальянсы - Страница 50

– О! – У Габбина отвисла челюсть. – Ради бога простите меня, мастер Скив. Как ужасно, что я неправильно вас понял! Мне очень стыдно. Конечно, мы будем очень рады… Никогда раньше никто не просил провести экскурсию по фабрикам. Конечно! Когда пожелаете.

Паррано – долговязый мужчина с густыми, светлыми кудряшками – переполошился больше всех.

– Для нас так непривычно принимать гостей на фабрике. Обычно только извергини туда приходят. Они всегда точны. У нас строгие стандарты качества.

Как и везде, где управляли изверги, в здании царила почти стерильная чистота. Сама структура фабрики была несложной и состояла из простого каменного прямоугольника, нисколько не украшавшего город. Фабрика была построена извергинями на месте бывшего парка. Довольно удобное расположение – недалеко от нескольких жилых кварталов. По периметру располагалось несколько приятных лужаек, украшенных клумбами и кустарником, но ближе к зданию можно было увидеть только отполированный до блеска булыжник. Как и Тананда, я заметил, что пространство вокруг охранялось несколькими вухянами, стоящими на расстоянии не менее ста ярдов друг от друга. Фабрику стерегли гораздо менее тщательно, чем замок.

За нами следовала пара вухян, подметая и полируя пол там, где мы только что прошли. Я мог бы обидеться, но не хотелось привлекать внимание извергинь и становиться причиной неприятностей для хозяев. Все, что мне было нужно, это выяснить планы извергинь на будущее.

Деревянная дверь, через которую нас провел Паррано, казалась необычно тяжелой для своих размеров. Я послал тонкий луч энергии и выяснил, что за деревянными поверхностями скрываются тяжелые металлические плиты. Проследив за взглядом Тананды, посмотрел на потолок. По углам размещалась пара шаров с объективами. Один был повернут к двери, через которую мы только что вошли, а другой направлен на небольшую дверь в задней части комнаты. На стенах выделялись рамы, на которых висели шторы, но окна были фальшивыми. Такое впечатление, что они что-то скрывали, но что?

Банни подошла к Паррано и стала задавать вопросы. Как я уже упоминал раньше, у девушки дар привлекать к себе внимание каждого мужчины, даже тех, кто не в ее вкусе. В данном случае психология вухян не слишком отличается от пентийской. Я заметил, что когда Паррано немного терял над собой контроль, то отвечал на вопросы, адресуясь к бюсту девушки (надо заметить, очень аппетитно смотревшемуся в глубоком декольте почти прозрачной блузки).

Может, это прозвучит странно, но я не воспринимал Банни так остро. Конечно, меня восхищали ее формы, но еще больше мне нравилась умница, скрывающаяся под невесомой блузкой. Я ждал ее анализа работы фабрики: эффективности, потенциального дохода, стоимости исходного продукта. Любопытно, почему извергинь интересует такое низкоуровневое производство? Банни лучше всех нас разбирается в бизнесе, кроме, разве что, Ааза. Но иногда она даже его удивляла своими познаниями. Паррано также продемонстрировал прямо-таки энциклопедические знания своей драгоценной фабрики.

Это позволило Тананде, Золу и мне свободно рассматривать цеха. Я молил бога, чтобы по ту сторону наблюдающего глаза находилась не извергиня. Если так, нас ожидают большие неприятности. Оставалось надеяться, что их занимают более важные дела, чем ежедневное наблюдение за процессом, который в течение многих лет шел без срывов.

– Вы говорите, это одна из пятнадцати фабрик в Парели? – поинтересовалась Банни, постукивая пальцами по поверхности выставочного стенда.

– Да, – гордо ответил Паррано. – Но наша самая старая. Мы в течение двух лет обеспечиваем Вух качественными изделиями.

С нами в помещении находились шестеро вухян, и все они не отводили глаз от работы. Три пары, в каждой из них мужчина и женщина, были заняты разной деятельностью. Одна пара вышивала цветы на небольших квадратах скатертей. Другая – вязала свитера. Он – зеленовато-голубой кардиган для ребенка, она – желтый, с V-образным вырезом, достаточно большой для крупного взрослого мужчины. Последняя пара вязала крючком салфетки.

При виде этих двух мастеров я непроизвольно сжался. У меня была старая тетка, бесконечно вязавшая крючком. Когда бы она ни приезжала к нам погостить, всегда одаривала кипой белоснежных кружевных салфеток, которые выкладывались напоказ вместе с теми, что были подарены в течение многих лет (кстати, после отъезда тети мама аккуратно складывала их и убирала с глаз долой). Дотрагиваться до салфеток было запрещено, а уж пачкать и подавно ни при каких обстоятельствах. Рабочие, зная, что за ними постоянно наблюдают, содержали свои инструменты в идеальном порядке. Можно даже было сказать, что они гордились своей работой, поскольку бросали из-под ресниц испытующие взгляды, ожидая одобрения.

– Это наши обычные работники, – объяснил Паррано.

– Они действительно великолепны, – не подумав, ответил я.

Директор фабрики от потрясения открыл рот.

– Ваша оценка слишком экстравагантна, – начал он. – Видите ли, все вухяне получают одинаковое обучение.

– Я имел в виду, что они все одинаково великолепны, – поспешно поправился я.

Директор расслабился, а вязальщики вернулись к работе. Я осмотрелся. Ничего подозрительного и даже просто необычного для предприятия, занимающегося производством вещей, изготавливаемых вручную. Для чего же тогда здесь столько следящей аппаратуры?

Ники выкатила из-под станка тележку и встала. Вытирая масляные руки тряпкой, кивнула одному из вухян. Тот послушно подбежал к розетке на стене и воткнул в нее вилку. Поршни задвигались, медленно набирая скорость, пока с оглушительным шумом быстро не заходили вверх и вниз. Ники сунула тряпку в карман спецовки и какое-то время критическим взглядом наблюдала за работой. Сталь в этом измерении хрупкая, но приходилось пользоваться ею, пока из Дворроу не доставят качественную руду, хотя, по ее мнению, эти крысы не заслуживали ничего такого. Относились они к ней, как к тюремному надзирателю, подскакивая от страха каждый раз, когда Ники открывала рот. С этим ничего нельзя поделать: жители большинства измерений имеют непонятное расположение зубов.